Читальщица

Дом у Марии Сергеевны пятистенный, крашен зеленым, находится на следующей улице - так нам объяснили. Но свернули мы на одну улицу – нет такого с краю, на другую сунулись – опять не нашли. Спросили у прохожего – оказалось, надо прозвище знать, а по фамилии не понять, кто такая. Уж хотели уехать, да вспомнили главное, что читальщица она. «Так бы и сказали», – сразу посерьезнел человек, предположив нерадостную причину нашего интереса, и объяснил, где читальщица Маша живет.

Дом Марии Сергеевны Авдеевой оказался радостного светло-зеленого цвета, а сама хозяйка удивительным и необычным человеком.

- А я вчера сижу одна, и вдруг думаю: «Вроде бы завтра никуда не пойду, а плакать почему-то буду». Ходит Мария Сергеевна только туда, где горе да слезы – на похороны и еще в церковь в Урусово. А тут назавтра мы и нагрянули невзначай, растревожили расспросами. И плакала она, вспоминая свою жизнь. Выслушав ее исповедь, мы уже не удивились ее такой проницательности, но странная тревога в душе заскреблась: значит, кто-то иль что-то уже определило, что именно сегодня мы приедем в Старое Ардатово и найдем-таки ее дом.

Сколько же ей было в то время, когда выявились первые необычные способности, иногда проявляющиеся у детей, а в их роду наделена которыми была не только она.

Родилась Мария в страшном сорок втором году в семье пятым ребенком. Мать Ксения Филипповна ее каким-то чудом сберегла, а сама войну не пережила, умерла в 39 лет от голода, потому что отдавала детям все до последнего кусочка. Маше тогда еще и двух лет не исполнилось. Следом еще горе - двенадцатилетняя сестра совсем ослабла и заболела. Уже угасала, чувствовала, что обречена. Тетка Параскева, сестра отца, оставалась сидеть с сиротами. - Ой, как мне не хочется умирать, – говорит девочка.

- А чего хорошего в жизни этой сироту ожидает ,– вроде как утешает ее та. – Матери нет, отец - неизвестно, жив ли, только мыкаться.

– Отец наш скоро вернется, только я его уже больше не увижу, - сказала девочка. Так и вышло.

В тот день тетка со старшей сестрой собирались в лес за дровами, а маленькая Маша ну хватать их за подолы, за ноги цепляться.

- Никуда не ходите, сегодня отец придет. Дайте мне красивый платок, отца встречать буду,- лепечет.

Ближе к обеду заглянула к ним соседка:

- Вы что за дровами не пошли?

– Да вон не пустила нас, видишь, в нарядном платке, отца ждет.

Уж стемнело, когда дверь открылась, и на пороге возник солдат. Бросилась Параскева ему в ноги, плачет, причитает, прощения просит, сообщает страшные новости: нет больше жены у тебя, дочку одну тоже не сохранили. Сел на сундук победитель, слезы горохом сыпятся, оглядел избу, единственного сына тоже не видно.

- Жив, жив Васенька, - скорей успокоили. - Он со старшей сестрой Наташей ушел. Она в Лукоянове по людям работает за кормежку: кому дрова наколет, кому еще что, вот и Вася с ней. Толку большого от него нет, милостыню собирать стесняется, вот на двоих и приходится заработанный кусок делить, а все лучше, чем дома оставаться.

Сергею Васильевичу Авдееву, когда он вернулся с войны, было всего 39 лет. Ради детей он решил больше не жениться. Сестра начала было уговаривать, а он ей:

- Ты что, Параскева, забыла, как мы с тобой с мачехой жили?

Уж очень она их обижала. Потому своим детям такой доли он не пожелал. И не только поэтому. Это у них, видимо, было на роду написано - переживать столь страшные потери. Параскева такое же решение приняла, когда потеряла мужа, не прожив с ним и года. В мясоед вышла замуж в Урусово, а на Петров день собрались они в гости к ее родным. Муж предложил ей пойти с ночевой, а сам утром вернуться пообещал. В ту ночь и случился пожар. Увидев зарево из Старого Ардатова, она тут же стала кричать, что это ее горят, и кинулась в Урусово. Так и вышло: именно их дом был охвачен огнем. Выбежать успели все домочадцы, а ее муж пожалел овец, сбившихся в кучу в углу сарая, попытался их выгнать, но тут крыша обрушилась и погребла его молодую жизнь. Не стала больше испытывать судьбу Параскева, не вышла больше замуж. Помогала брату детей поднимать, потом стала монашкой и всю жизнь, почти 50 лет, прислуживала в Мишуковской церкви.

Сколько себя помнит Маша, утро у отца начиналось с молитв. Стоя на коленях, он читал молитвы, перечислял чьи-то имена. Она спрашивала, за кого он молится, особенно, если это были незнакомые имена. Отец говорил, что это погибшие на войне. Все ли они были родственники, она не знает, но теперь тоже молится за своих предков. Первым в Храме записывает имя прадеда Лаврентия, он, по рассказам староардатовцев, тоже был молитвенником и лечил людей.

Бегство от судьбы

Старшая сестра Пелагея после войны так и не вышла замуж из-за них, она и вырастила Машу. Отец работал мельником. Маленькой Маше приносил то кусочек пирога, то яблоко. Сестра была строгая, разбудит рано, перед школой чтобы выполнила свои обязанности: помыла пол, натаскала воды, в чугуны наложила картошки. Мария из школы придет, форму аккуратно повесит, белые валенки снимет. Валенки ей отец каждое утро начищал мелом так, что они были белым-белы, и она их берегла . Однажды пришли учителя из Урусовской школы, где она училась, проверять, как живут ученики. К ним зашли, видят: форма висит аккуратно, валеночки стоят, в комнате чисто. Хотели маму похвалить за то, что дочка в школе отлично учится и всегда такая аккуратная. Только тогда и узнали, что Маша сирота. Очень любила дни, когда из Мишукова приходила тетка Параскева, которая была ее крестной. Крестная напечет лепешек, сложит в сундук, чтобы Маша могла в школу брать по одной. Эти дни, пока не кончались те черные трудные лепешки голодного времени, были даже будто окрашены в светлый цвет, будто сияли праздником. Учителя ей советовали поступать в институт, но она знала, что это невозможно. Хотелось скорее заработать копейку и вылезти из нужды. Прошла курсы бухгалтеров. Однажды три подруги, три Марии увидели в газете объявление, что в город Новотроицк Оренбургской области требуются рабочие. Они и рванули туда работать на стройке.

Вот так хотела убежать Мария Сергеевна от трудной судьбы своего рода. На дальней стороне вышла замуж, родила сына. Работа маляра была трудной, но неплохо оплачивалась. Беда оказалась в том, что муж оказался пьющим, и семейная жизнь превратилась в ад. Он не только пропивал свою и ее зарплату, но и избивал плеткой, которую держал специально для этого. Решила развестись, уволиться и уехать. Написала заявление об уходе. Заявление начальник стройки не подписал, а узнав причину, выделил квартиру.

- Вот главный инженер освобождает квартиру, туда и вселяйся, - сказал. Тот, кто распоряжался квартирами, встал на дыбы, не положено, метры лишние для одной с ребенком. Начальник не послушал. Ордер отдал ей, ведь такой работящей, ломящей за троих, он никогда не получит – сказал в ответ тем, кто противился. Работала Мария не считаясь со временем, 9 трудовых грамот имеет. Звание «Ветеран труда» ей присвоили в 44 года. Не раз предлагали вступить в партию. Она отвечала: «Я и так партийная, дисциплины не нарушаю, работаю хорошо». Она скрывала только одно, что утешение в этой жизни находит в Храме. С детства соблюдала посты и чуть не по две нормы в день вырабатывала сидя на хлебе и воде. Вот такую силу давал Господь в пост. Никто не знал, что и, поселившись в другой квартире, несколько лет они прожили с сыном в страхе. Спасаясь от дебошира-мужа, каждую ночь пряталась у соседей. Он ее подкарауливал, требовал вернуться и избивал.

Еще тогда, в 25 лет, она тоже приняла то самое решение, которое в свое время стояло перед теткой и отцом, – поставила крест на семейной жизни и себя посвятила сыну и Богу.

Возвращение

Отец прожил 78 лет, сразу сдал вскоре после того, как в Якутии в шахте погиб его единственный сын Василий. Отец наказывал не бросать Полю, она ведь ее вырастила, заменила ей мать. Дважды Мария приезжала на родину не погостить, а ухаживать сначала за крестной, а потом и за сестрой. Выйдя на пенсию, Мария Сергеевна вернулась в Старое Ардатово, в родительский дом, который помнил молитвы отца и всю их горькую жизнь.

Она сейчас чуть ли не единственная читальщица на всю округу. И если ее зовут на похороны, она еще и причитывает (по-мордовски это называется лайшема), ведь молодые этого сейчас не умеют, а она со слезами рассказывает всю жизнь умершего, чаще всего тяжелую, как и у всего ее поколения. В разговоре выяснилось, что именно она была читальщицей у моего отца, которого нет на свете уже 16 лет. А она до сих пор ежедневно за него молится, как и за всех остальных, у кого была на похоронах. Каждое утро у нее на молитву уходит не меньше трех часов, столько имен надо перечислить за здравие и за упокой.

Вернувшись в родные края, она тогда еще не знала, что главная потеря ожидает ее впереди, что именно здесь похоронит сына и останется одна на этом свете. После смерти сына восемь лет не ложилась в постель. Молилась за него ночи напролет. И сейчас находит в себе силы помогать людям, к ней едут со всего района. Она лечит молитвой, которая идет из души, прошедшей через страдания, из сердца, в котором не заживает кровоточащая рана.

В скорых сумерках короткого зимнего дня по селу дружно зажигались огни. Желтыми светлячками окон светилось торжество жизни на этой многострадальной земле. Очарованным странником всходила на небосклоне луна, и в ее холодном сиянии серебристой лентой стелилась под колеса дорога, такая неведомая и простая, как вся наша жизнь, в которой не каждому дано понять, что в ней главное – богатства земные или все же душа, и в страданиях способная на добро и милосердие. Завтра задолго до рассвета очнется Мария ото сна. И в холодное сияние лунного света вновь живым лучом вольется пламя тонкой свечи, и вознесутся горячие слова простой молитвы, которую с надеждой и верой шепчут страдальческие уста живущих на этой земле: «Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с тобою…»

Только там, на небесах, и понимают, как больно сердцу, когда потерян единственный сын, и как жаль людей, заплутавших, презревших завещанные им простые заповеди того, кто и сам не избежал креста.

Валентина КОНОВАЛОВА.